Анатолий Цыганок: До выдачи оружия дело так и не дошло
- 1
Когда утром 3 октября появились первые жертвы на Смоленской площади, я понял, что дружину надо срочно мобилизовывать, да и сами люди уже к середине дня стали подтягиваться к нашему штабу. За все время 3-4 октября я раздал 15-20 тысяч трехцветных повязок народных дружинников.
Первыми пришли отряды, оборонявшие Белый дом в августе 91-го, – «Дельта», «Россия» (во главе с Вячеславом Крайником, который был тогда командиром дружины района «Замоскворечье»), «Август-91» (под руководством Александра Долгалева, командира городского оперативного отряда). К 14-15 часам в городском штабе народной дружины уже собралась пара тысяч человек. Чуть позже в штабе уже функционировали несколько групп. Одна из них – оперативные дежурные – состояла почти исключительно из офицеров. Группу информации возглавил полковник Александр Шаравин. Запомнилось, что в какой-то момент он подошел и говорит: «Там криминал на помощь пришел!» Я: «Как так?!» Выхожу к ним сам, спрашиваю: «Ребята, у вас что-то есть?» А у них было все: пистолеты, автоматы… Целый отряд взрослых парней, все после армии. Я их не оправдываю, но в каком-то смысле и их можно было понять: время было сложное, негде было работать, нужно было как-то кормить семьи.
Мы сами оружие дружинникам не выдавали. Оно было и мы знали (рассказывали разведчики в стане противника), что в Белом доме оружие выдавали всем подряд – даже по студенческим билетам. Мы же старались, чтобы у нас все было организовано, готовили списки исключительно по паспортам, старались отбирать людей. Но до выдачи оружия дело так и не дошло. Хотя всю ночь были готовы к этому. К тому же были провокации с той, противоположной стороны и ждали, что в любой момент ситуация может обостриться.
Уже днем мы начали строительство баррикад в центре Москвы: вокруг Моссовета, на Васильевском спуске, у Центрального телеграфа и пр. Послали людей охранять важные объекты: газету «Известия», радио «Эхо Москвы» и пр.
Вообще, главная проблема была в том, что в ночь с 3-го на 4-ое октября 1993 года Москва оказалась брошенной на произвол судьбы органами внутренних дел. Милиции практически не было. Министерство обороны охраняет само себя. ФСБ - тоже. При этом ко мне в этот же день приходил депутат Верховного Совета Виталий Уражцев, мой старый знакомый – предлагал поддержать белодомовцев: «Президент Руцкой нуждается в твоей помощи». Я его, по правде говоря, просто послал.
Что касается митинга. Хотя Егор Гайдар в своих воспоминаниях упоминал, что митинг у Моссовета 3-го октября начался только вечером, это не совсем так. Первые митинги начались еще где-то с четырех-пяти часов. Там выступали Пономарев, Новодворская… Тут стоит сказать, что «Эхо Москвы» очень грамотно повело себя в этой ситуации – они стали транслировать речи прямо в эфир. Это тоже сыграло свою роль в привлечении людей. Но конечно после телевизионного призыва Гайдара людей на площади перед Моссоветом сразу стало становиться заметно больше. Поначалу говорили просто с автомобиля, потом подогнали пожарную машину, и только когда уже приехал Гайдар стали выступать с балкона в здании Моссовета. Что касается текущей информации о событиях, то сначала я докладывал Лужкову каждые 30 минут. Потом, когда приехал Аркадий Мурашёв, это стал делать уже он.
Ночью народная дружина, в связи с введением режима чрезвычайной ситуации, объявленным президентом, также занималась закрытием газет, таких как «Правда», «День». Нам дали два автобуса, мы посадили туда ребят и ездили по городу. Все произошло довольно спокойно. Часть их тиражей привезли в помещение штаба народных дружин, но тиражи были настолько велики, что все не уместилось – громадная куча лежала прямо на улице.
Закрывали мы ночью и местные райсоветы – в соответствие с приказом президента. Практически все это, конечно, была настоящая гражданская война, хотя и очень скоротечная. И как любая гражданская война – она была очень сложной и многогранной в своих проявлениях. Я сам, например, позвонил своему другу Юре Кочану, который искренне выступал за Верховный Совет. Он был главой Октябрьского районного совета. Я сказал: «Юра, срочно перебирайся ко мне в квартиру». В итоге он с семьей несколько дней жил в моем доме, пока все немного не улеглось.